Мы с Наташкой попали в самое первое купе после купе проводника. Поезд тронулся, мы начали устраиваться. Распаковываем рюкзаки, я стою в проходе, нагнувшись, и перебирая содержимое. Вдруг чувствую, что взлетаю, на шее - чья-то рука и вопль за спиной: "Мужик! (дальше непереводимая игра слов)Давай открывай (писать и произносить невозможно) и отдавай мне (что - я не поняла)!" Я поняла одно, что произошла какая-то ошибка, как всегда торможу, но грубо с человеком говорить не могу, начинаю объяснять, что я вовсе не мужик, что произошла ошибка...
Вижу, как Наташка орлицей взлетает над своим рюкзаком, хватает меня за плечи и начинает тянуть к себе с воплем, обращенным к бесноватому, приблизительно таким: "Отпусти, зараза! Не трогай! Уйди!" Короче, что она кричала - точно не помню, но смысл был такой. Бросаю взгляд в проход между купе и вижу, как от последнего купе отрывается фигура Фила и летит к нам.
Оказалось, что какой-то наркоман искал проводника, чтобы предъявить свои претензии, а моя ветровка (стояла спиной к нему) оказалась такого же цвета, как форменная одежда железнодорожника.

Наташкино вмешательство довело наркомана до состояния "опупения", он не ожидал того, что худенькая дамочка будет готова выцарапать ему глаза. Тут подоспели Фил и проводник. Затолкали возмутителя спокойствия в поездном туалете и закрыли. Проводник отряхнул руки и объявил пассажирам, что пользоваться можно только одним туалетом. Временно. До Кунгура. Посовещавшись, решили вызвать кунгурскую милицию.

После этого оглянулись. В нашем с Наташкой купе, вжавшись в полки, выпучив глаза и для безопасности натянув на себя простыни до подбородка, сидели здоровенная тетка и не менее здоровый молодой парень.
Тут появились наши спутники по Ильменскому фестивалю. Они где-то в конце вагона расписывали пульку и, увидев сцену, решили, что я встретила знакомого и мы с ним горячо обнимаемся.
До Кунгура, сидя на верхних полках, болтая ногами, распевая песни и поглощая запасы аптечного коньяка, мы дожидались Кунгура с Натальей и Филом, идеальный слух которого помог ему раньше, чем другим, разобраться в ситуации.
Воспоминания и песни периодически перебивались звериными воплями изолированного в туалете наркомана.
Вот и Кунгур. Пришла милиция. Составили протокол, потребовались адреса, фамилии. Наташка стала писать первой. Меня осенило! И я громким шепотом засвистела: "Не вздумай писать свои фамилии и адрес, а то он тебя в Перми найдет..." Веселью железнодорожной милиции не было предела!

До сих пор благодарна Наташке и Филу. Удивляюсь, как Иванова-Манаева не испугалась и бросилась на мужика, а Фил, будучи на расстоянии целого вагона, так быстро разобрался в ситуации.