Народная песня. Это – когда кажется, что все её знают. В
памяти – отрывки из непомнюкого, незнакомых, стоящих кругом, обнявшихся за
плечи… и слова про то, что «над океаном алые взметнутся паруса и скрипка
пропоет над океаном». Даже не зная о чем речь, не читая Грина, не понимая –
откуда они, эти ребята – из коммунаров или из ВКШ, становилось как-то холодно и
одиноко. Казалось, что эти ребята заглянули в какую-то замочную скважину и
увидели там то, что МНЕ невозможно увидеть … и то, что стоят они так – спиной
ко мне, потому, что эта скважина там, в центре, и они поют всего лишь о том,
что видят… Через год-два я понял, что это так и есть.
Вот уже и мне пятый десяток – и понимаю, что за всё надо
платить. Чем можно заплатить за право написать «Маленького фонарщика»? Что надо
отдать жизни, чтобы говорить о таком со сцены?
…Первый раз встретились в Ижевске. Странный косолапый мужик
с кривыми зубами, плохой дикцией. Рыжий, к тому же. Но на редкость ловко
управляющийся с семиструнной гитарой. И не врет мелодию. И по ходу понимаешь,
что не только мелодию… Или так играет? …Но не колется такая позиция «на игру» –
или толку нет раскалывать, или, действительно, нашел он способ пройти выше
слов, форм и поведения.
Выше – это там, где закрытые от всех мысли о том – «как же так?»,
о том «где же?»…там, куда прячешь тайны, в надежде, что никто не пройдет мимо. А
он прошел. Не один. Но таких было мало.
…как мы сидели с Валеркой и девчонками и записывали
за ним. То, что происходит. Про то, как живут и умирают клубы. ....И по поводу
чего они живут и умирают… потихоньку
открывалось, что, действительно, «мы с тобой немного на войне…» и сидели,
слушали, слушали до четырех ночи и уже начинали засыпать, падая на его плечи с
разных сторон….
Где-то внутри появлялось такое место, куда, как родной,
попадал мир его образов и смыслов. Горы в тумане, садящийся самолет, грязные автобусы,
улица Вольская – откуда в гору 3 квартала до управления КГБ, вокзал с поездами,
мостом и закатом и тут
же – лодочник, фонарщик, трава и наш языческий бог – Надежда.
Есть же этот мир. Мы же летели по
нему – сходя с каравелл в прибрежных городах, бредя по берегам затянутых
туманом рек, встречая осень…мимо двугорбой горы на рассвете… кто бы описал это путешествие, не цитируя
песен… где эти дверки, в которые можно выйти к Устинову…или к Минину… тяжело
мне пускаться с путешествие по нему. Сидел 30 лет на печи. Нет. Не здесь. Не
сейчас. Может, и никогда.
Остается смотреть. Заглядывать иногда
туда, вовнутрь. Где еще зажигает звезды маленький фонарщик. Настолько
маленький, что его уже и не видно… Только
звезды.